Чур не бросаться чем попало!Я на свой страх решила выложить свои стихи,они немного мрачноваты...

Если хочеш я уйду
В осеннем дожде растворюсь
Не можеш сказать-по глазам всё пойму
Я тихо исчезну и необернусь...

А хочеш буду рядом всегда
Буду милой,домашней,родной
Пронесу я любовь сквозь века
И подарю тебе покой.

Для тебя я стану кем захочеш
Но молю лишь об одном
Давай ты сам меня уйти попросиш,
А не оставиш с холодом вдвоем...

А это я сейчас прочла и обнаружила что что-то прям как про Саму получилось,хотя я писала про другого!

Я не смогу забыть твои глаза
Улыбку и татуировки
Моё сердце пронзила в миг стрела
И отвожу я взгляд неловкий
Я лишь увидела тебя
И сердце адом запылало
Душа помнит искорки огня
Из-за которого она страдала...
Но ты нашел её,
Свою вторую половинку.
А я осталась со своим огнём,
С душой,живой наполовину...

***
Так больно жить...
Когда тебя никто не ждёт...
Так больно умирать...
Когда тебя никто не видит...
Как хочеться кричатть!
Но душат слёзы
Нет сил молчать!
Взмолилась слёзно:
Отдай мне мою душу!
Частицу сердца мне верни!
В ответ твой шепот слышу:
Ты дорога мне...но извини...

Отредактировано Zajigalk@ (2008-03-12 19:23:45)

Уфф!Я думала вы меня убьете!Ну тогда буду переодически наводить на вас лёгкую грусть,если вы не против!))

Перенесла фото в тему Снимки =) Им там будет лучше))

Вот мое творение на инглише)))
Пока без названия...

I'm sitting alone and smoking too long                         
So I'll probably die But this day was created for flight                                         
For flight whithout wings                     
For flight from this shit                         
For flight from  false kings               
For flight and to meet... You...   

                                               
And the day-break come again and again                           
But I still feel unbearable pain     
'Cos I can find myself nowhere     
I am without you now and I can't feel the air                                                       
I can't fly whithout wings     
I can't fly from this shit                     
I can't fly from  false kings               
I can't fly and meet... You...

Отредактировано Lamborghini (2008-03-25 15:09:37)

Особенно понравилось.
Атмосфера!..

Муза может прийти в любое время. )))

Ага, но это не самое поганое.
Вот у меня моя муза замылилась куда-то давно.
Но это и гут.
Много мрачного писала.

Ну, много чего бывает более неприятного...

Да... 

Mrrr мне очень понравилось!!! У меня бывает вот прямо такое же настроение и мысли и вообще...

а мне тут одно навеялось... потом выложу))) а сейчас хочу картинку показать))

  супер!!

тоже супер =)
сама сто лет ничего не пишу, так что понимаю..

Ой, ну я тоже вот ехала домой в автобусе, скучала. Простите нигде ни училась, но вот что получилось

Z.Flamel, мне понравилось!!! имхо, похож...

Вот. Хочется узнать ваше мнение о рассказе.

Я проснулась резко как от удара.
Открыла глаза и увидела только темноту. Наверное, уже перевалило за полночь, обычно в это время ненадолго отключают уличные фонари и в комнате становится так темно.
Я перевернулась на другой бок и опять закрыла глаза. Подушка какая-то неудобная. И странно пахнет. Сыростью и деревом. И как будто землей.
Я недовольно потянулась к ночнику, но моя рука ударилась обо что-то.
На миг мое сердце дрогнуло.
Я повторила попытку. Дерево. Вверху. Дерево.
Я хотела резко сесть, но ударилась головой - места хватило, чтобы чуть-чуть приподняться на локтях. Я была в гробу.

Я родилась в один хмурый дождливый день. В грязной ванной обшарпанной коммуналки. Моя непутевая мать даже не поняла сначала, что у нее начались схватки. Только когда отошли воды, она осознала весь ужас своего положения.
Тяжело должно быть рожать в  ванной. Но мне ее не жаль. Она не хотела моего появления.
То, что Таня и Павлик не мои родители я узнала только лет в четырнадцать. Это меня ни капельки не расстроило. Я их любила, а они любили меня. Найти свою мать я никогда не пыталась. Вряд ли за эти годы что-то изменилось в ее отношении ко мне.
В семье приемных родителей я жила прекрасно. Но так и не могла теперь также называть Таню мамой. Все надо называть своими именами. Правда остается правдой, как ее не маскируй.

Правда была в том, что я не умерла. Я лежала глубоко под землей и из-за шока не могла сразу осознать весь ужас теперь уже своего положения. Я только чувствовала, что свадебное платье, в котором меня похоронили, жутко колит мне бока, подушка очень твердая, а мои ноги замерзли.
Я лежала неподвижно… сколько времени? Не знаю. Может час, может пять минут. И пыталась понять, как это могло произойти. Как меня могли зарыть под землю?
В груди начинало болеть от запаха дерева.
Наконец, по моим щекам стали течь слезы. Я закричала.

Еще в детском саду у меня заметили способности к языкам. Учась в школе, я параллельно посещала уроки английского, испанского и немецкого. Таня не раз удивленно замечала, что у меня должно быть компьютер в голове, ведь я так легко все запоминаю.
Мне было всегда интересно: от кого мне достались такие способности. Вряд ли от мамы. Но ведь у меня был и отец. Вот его-то мне хотелось увидеть. Я почему-то верила, что он хороший. Настоящий человек.

Я кричала и молотила руками в крышку гроба. На руках уже появились струйки крови, а ладони болели от заноз.
Я поняла, что чем больше я буду кричать, тем меньше останется у меня воздуха. Тут в гробу. Хотя зачем мне воздух? Лучше было бы сразу удавиться, иначе моя смерть будет мучительной.

Я легко поступила в университет. Очаровала всю приемную комиссию и угрюмого экзаменатора тем, что прочитала наизусть на трех разных языках монолог Гамлета.
Гамлет всегда был близок мне. Поэтому я смогла передать так точно всю эмоциональность его слов. «To sleep, to die…»

Уж только об этом я и мечтала лежа сейчас в гробу. Уснуть и умереть.
Какой-то глупый инстинкт самосохранения не дал мне задушить себя. Нет, я не могла себя убить.
Теперь я лежала спокойно, старалась ровнее дышать и уже почти привыкла к запаху дерева. Интересно как там Таня и Павлик? Они, наверное, убиты горем. Они меня действительно любят. Или правильнее в этом положении сказать любили?

Я познакомилась с Костей чуть позже, когда он перевоплотился из противного экзаменатора в преподавателя испанского. Надо сказать, что испанский я любила меньше всего, хоть и владела им ни чуть не хуже других языков.
Но позже я в него просто влюбилась. Как и в преподавателя.
Косте было всего сорок. Он был еще молод и красив. И он был не женат.
Но он всегда четко знал границу между преподавателем и студентами. Ничего личного.

Я пыталась понять, как меня могли спутать с «хладным трупом». Как я ничего не чувствовала? Этого просто не могло быть.
Может быть, я уже умерла? Нет, ведь я тогда должна куда-то попасть. В Рай. Или в Ад.

Так получилось, что спустя год все мои одногруппницы решили отказаться от дальнейшего изучения испанского. Так мы остались с Костей один на один на его парах. Теперь ему было труднее сопротивляться тому, что он чувствовал. Тем более под моим напором.
Он сдался. И у нас начался роман. Тайный бурный роман. Который затянулся на год.

Интересно там ночь сейчас? Наверху. У меня же здесь, внизу, была вечная ночь.
Иногда я начинала плакать, но потом вспоминала, что надо экономить воздух.
Мысли о толще земли надо мной и о червях, наверняка ползающих вокруг гроба, не слишком способствовали сохранению спокойного состояния. Как и рассудка.

Именно Костя уговорил меня найти свою мать. Чтобы посмотреть ей в глаза.
Узнав о моем решении, Таня долго плакала. Павлик старался быть спокойным. Он знал, что так должно было случиться.
А вот Таня все же отговаривала меня. Не хотела, чтобы я разочаровалась. А может, боялась, что во мне проснуться какие-то чувства к человеку, который меня бросил. Зря.
И я нашла ее. Нашла все в той же коммуналке, где родилась. И решила навестить.
Костя отправился со мной. Район, в котором жила эта женщина, был не безопасен для молодой девушки.
Когда я увидела это жалкое создание на пороге коммуналки, мне стало противно. Должно быть, когда-то эта женщина и была красивой, может даже миловидной. А сейчас моя биологическая мать напоминала мне бабу-ягу из старой книжки сказок, которую когда-то мне купил Павлик. Я не стала ей ничего объяснять, просто взяла Костю за руку и хотела уйти. Не сразу я поняла, что что-то не так. Костя схватился за сердце и стал медленно заваливаться назад.

Я кричала. Кричала истошным, страшным голосом. Иногда я пыталась прокусить себе вены, но у меня не хватало сил. Рыдания сводили челюсти и не давали сосредоточиться. Я не хотела умирать. Это было не справедливо. Дышать становилось все труднее.

Когда приехала скорая помощь я уже привела Костю в чувство с помощью своей мамаши. Он открыл глаза и дико озирался вокруг. Его взгляд уперся в мою мать. Сухими губами он повторял: «Что же я наделал?». Моя мать недовольно посмотрела на него. А потом вдруг резко спросила кто я такая. Теперь она его узнала. Так же как и он ее. Они были знакомы.

Я пыталась почувствовать опять запах дерева, но уже не могла. Мозгу не хватало кислорода.
В ушах шумно пульсировала кровь. Горло опухло и болело. Судорога сводила ноги. Руки сами собой заламывались. Это был конец.

Костя пропал. Не приходил в университет, не отвечал на мои звонки, не открывал мне дверь. Я не понимала, что случилось.
Ответ мне могла дать только Екатерина, моя так называемая мать.
Что я ей наплела – не помню. Но разговорить ее мне помогла бутылка водки. Тогда я спросила ее про Костю. Она злобно сощурилась и закричала.
- Да этот ублюдок мне жизнь испортил! Я его узнала, это точно он! Я с ним по молодости загуляла. Вот и нагуляла себе ребенка. А он, паскуда, меня бросил. Я и родила девчонку прямо тут, в ванной.
Она что-то еще долго бормотала мне в след.
Я не помню, как добралась до дома. Помню только, как рыдала, как коснулась головой подушки и закрыла глаза.

Я слышала какой-то шум. Наверное, это один за одним лопались сосуды в моем теле. Потом голоса. Кажется, меня кто-то зовет. Перед глазами появился свет. Я улыбнулась. Обычно говорят, что свет в конце тоннеля белый и яркий, а этот тусклый и желтый. Вот так, вечно у меня все ни как у людей, даже умереть не могу как все.
Потом появился воздух.

Я выскочила из гроба как чертик из табакерки. Схватилась за что-то и рывком выпрыгнула из ямы. Я судорожно открывала рот. Легкие, казалось, сейчас лопнут от притока воздуха. Из горла вырывался хрип. Ноги затекли и плохо меня слушались. Вокруг была ночь, темноту которой нарушал лишь валяющийся на земле фонарик. Кто-то кричал.
На меня надвигалось что-то, размахивая лопатой и истерично вопя.
Я едва увернулась несколько раз от проносившейся мимо моего горла лопаты. Да, должно быть  сильно я тогда напугала моих нечаянных спасителей. Двое из них уже бежали где-то среди могил, сверкая пятками, а вот третий был твердо настроен, видимо, избавить мир от монстра, которого нечаянно выпустил.
В голове мелькнула мысль: глупо будет умереть вот так, после лежания многих часов в гробу. Единственное, что оставалось – бежать.
И я побежала. Босиком по сырой земле. Платье заплеталось между ног и мешало. Волосы растрепались. Венчик слетел с головы. Об этом я как-то не очень жалела.
Я не помню, как добежала до дороги. Мой преследователь, новоиспеченный Ван Хельсинг, отстал.
Платье по колено было в мокрой грязи и кое-где оборвано об ветки. Вряд ли стоит из-за этого переживать – решила я.
Ноги сами собой несли меня к дому.
Наверное, я шла около часа. Прямо по дороге, не замечая проезжающих машин. Уж их-то я теперь точно не боялась. Все-таки для них я тогда представляла очень занимательное зрелище.
Интересно, как я смогла найти свой дом и подъезд? Вероятней всего, сработала механическая память.
Дрожащей рукой я нажала на дверной звонок. Дверь мне открыла Таня. Она была в черном и с траурной повязкой на голове. Глаза ее покраснели и запали, губы плотно сжаты. Она взглянула на меня, вскрикнула, и ее ноги подкосились. На крик из гостиной выбежал Павлик. Он тоже закричал дурным голосом и стал креститься.
Слезы хлынули по моим щекам. Я протягивала к ним руки.
Павлик, не сводя с меня глаз, пытался поднять Таню. Его взгляд остановился на моем грязном и разорванном платье. Привидение вряд ли явилось бы к ним в таком виде. Видимо, это и пришло на ум Павлику. Его губы беззвучно шевелились. Внезапно Таня открыла глаза и улыбнулась.
- Доченька.
Я бросилась к ней
- Мама, я вернулась.

Своим спасением я обязана простым грабителям могил. Они разрывали еще свежую землю спустя пару дней, и забирали деньги, которые кладут в гроб, а иногда и снимали драгоценности с мертвых. Вот со мной им немного не повезло. Кто они были, я так и не узнала. Только кладбищенский сторож сказал, что после этого случаи ограбления прекратились. Еще бы.
Доктор, который засвидетельствовал мою смерть, увидев меня, вряд ли выглядел в этот момент лучше тех, кто разрыл мою могилу. Его долго приводили в чувство. Когда он, наконец, оклемался, то поставил мне новый диагноз – сильная каталепсия на почве нервного потрясения. Что ж, хорошо, что не пытался стукнуть лопатой.
Я была так счастлива находиться рядом с родителями, что не сразу вспомнила о Косте. Только спустя неделю я узнала, что он умер. Покончил собой. Он считал себя виноватым в «моей смерти».
Умерла и Екатерина. В один день со мной. Она, кажется, отравилась водкой. Мне было на это плевать.
Я знала, что мне дали другой шанс. Я должна была забыть все и жить.
И я забыла. Заставила себя.
Только иногда среди ночи я просыпаюсь и тянусь рукой вверх, чтобы проверить - нет ли там деревянной крышки.

не знаю, как такие страсти-мордасти пришли мне в голову...